Какие они, дети поколения Z*?
*Термин, применяемый в мире для поколения людей, родившихся примерно с 1997 по 2012 год
Мы вошли в эпоху четвертой культурной революции — цифровой, поэтому сегодняшние дети живут в переходный период, это не дети будущего, это дети межвременья.Они пока только отреагировали на изменение мира: с одной стороны, еще во многом похожи на нас, с другой стороны, в чем-то уже отличаются. И большой вопрос – что останется в будущих поколениях из того, что уже есть, а что модифицируется. То, каким на самом деле будет цифровое поколение, мы увидим в наших внуках.
Что необычного и особенного в современных детях заметно уже сейчас?
Замечено, что стало рождаться больше левшей, раньше их было 11%, а сейчас — 17%. Это дети с образным мышлением, склонные к творчеству, они миролюбивые и эмоциональные, строят партнерские отношения, целостно воспринимают информацию. Они как противовес правшам с их конкурентным настроем.
Появилось много детей с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, с различными аутистическими расстройствами — далеко не все они неадаптивные, как сейчас говорят — это новая норма. Есть ощущение, что природа ищет новые механизмы адаптации к миру неопределенности. Например, сильная сторона ребенка с СДВГ в том, что он легко переключается, работает с информацией сразу во многих аспектах, по-своему креативен. Точно также и с детьми-аутистами: появился термин «высоко функциональный аутист» — это ребенок, который, сохраняя аутистические черты, способен принять мир, встроиться в него и быть эффективным. Типичный пример — программист, который уже в 18 лет зарабатывает больше, чем многие из нас. Да, у него есть трудности в общении, но в целом он совершенно адаптивен.
Дети стали другими, нам сложно найти к ним подход
Действительно, мы растеряны, но и они в какой-то степени растеряны. Надо больше доверять детям, тогда мы нанесем им меньше вреда, чем, если попытаемся сделать их более понятными для нас. Конечно, они по-прежнему дети и нуждаются в обучении. Они откликаются на то, что мы им предлагаем, но тут же приходят в недоумение: что это вы нам даёте, «Войну и мир»? Но как это можно прочитать? Они вроде и понимают, что это что-то важное и ценное, но не знают, как к этому подступиться.
Цифровое время изменило их восприятие информации, они иначе мыслят, современные дети учатся программировать раньше, чем говорить. Они осваивают логику машин — она им более понятна, чем грамматика языка. Лингвисты считают, что дети будущего начнут менять и сам язык общения – уберут всё абстрактное, не технологичное. В их языке будет меньше описательности, прилагательных и метафор – это всё неоднозначность. Будет больше глаголов и функциональности.
Мир уже перешел на картинки — на прямое восприятие образов. Дети смотрят на картинку и считывают ее, сразу получая всю информацию, им всё понятно. При этом у них большие трудности со словесным описанием этой картинки, они вообще лучше воспринимают визуальную информацию, а не вербальную. Посмотрите, как дети общаются в чатах. Они отправляют четкий короткий текст и к нему прикладывают смайлик, который лучше всяких слов отражает эмоцию, придает нужный окрас сказанным словам. Скорость обмена информацией и мнениями возросла колоссально, они к этому приспосабливаются.
Многозадачность – это еще одно отличие современных детей.
Наши дети уже родились в этом мире, они уже такие.
Минусы многозадачности – колоссальная потеря в качестве, а иначе никак. Поэтому не надо просить детей делать что-то фундаментально, все равно через год все поменяется, от прежних идей откажутся и так далее.
Из плюсов – дети делают все быстро и несколько дел одновременно. Ребенок читает учебник по физике, ему пришло сообщение, он подвесил в голове букву, переключился и потом вернулся снова в эту букву.
Еще один плюс многозадачности — уход от шаблонов. Сделать не так, как было – этот вопрос стал для цифрового поколения естественным. Сейчас век дизайна, в мире придумывают способы, чтобы всё делать удобным и красивым. Обновлять и обновлять — это тоже стало частью современной культуры.
Методы преподавания в школе уже устарели
Абсолютно устарела модель фронтального урока, когда 30 детей сидят спиной друг к другу и смотрят на учителя. Чтобы делиться мнениями, чтобы презентовать свою позицию – так сидеть нельзя. Дети могут работать по группам, эти группы могут учить разный материал и рассказывать друг другу. Или работа по станциям, когда во время урока группы трижды меняют точку и им предлагают разные задания.
Второй момент: что этим 30 детям учитель может сказать такого, чего они не прочитают сами. Зачем им учитель? То есть устаревает сама идея, что в школе тебе дают новые знания, а дома ты их осваиваешь.
Есть такая новая технология, как перевернутый класс. Суть в том, что ребенок дома с планшетом и компьютером изучает новую информацию, а в школе ему помогают ее понять, интерпретировать, научиться применять, творчески использовать.
Наконец, устарел учебник как явление. Необходимо задавать программу обучения, используя разный контент из разных источников.
Дети не понимают литературных героев, живших два столетия назад. Им нужна современная литература или надо учить их интерпретировать классиков?
Действительно, есть перекос в сторону классики. Известно, что вся мировая литература, в том числе и современная, построена на десятке сюжетов, которые повторяются, начиная с Софокла и заканчивая Пелевиным. Проблема в том, что детям подают литературу через устаревший литературоведческий анализ, им не дают возможность увидеть знакомые темы на другом языке и в другом формате.
Дети не хотят думать об умозрительных вещах, которых они не понимают. Какое отношение к сегодняшнему восьмикласснику имеет Евгений Онегин, герой 19 века, с его очень серьезными переживаниями? Можно попридержать его до 11 класса и заинтересовать ребенка Пушкиным через другие его произведения. Дайте детям шанс потом вернуться к Онегину, не убивайте их интерес в восьмом классе.
Это наш взрослый снобизм: мы хотим, чтобы дети усвоили культурные образцы в чистом виде. А детям надо помогать искать аналогии между собой и героями, выбирая более современный подход и язык. Например, «Ромео и Джульетту» они не будут читать, но с удовольствием посмотрят фильм с современными юношей и девушкой.
Многие родители жалуются, что дети в принципе не хотят читать.
Когда мы говорим, что дети не хотят читать, имеется в виду, что они не хотят взять пыльную книгу, которая нам нравилась в детстве, и от корки до корки её прочитать. Мы хотим видеть картинки, к которым привыкли, не желая менять свое представление.
Если объективно посмотреть, то по количеству букв в соцсетях сегодня дети читают больше, чем дети 90-х. Но ведь это не то, что мы хотим. Тогда надо поместить чтение в интересный для них контекст. Например, мы проводим конкурс «Книгу года выбирают дети», и тогда ребята с интересом читают и дают свои оценки, у них есть мотивация. Дети также с удовольствием создают буктрейлеры на основе прочитанных книг.
Когда мы ходили в школу, мы знали, что так надо и не задавались лишними вопросами. Сегодня дети говорят – не хочу…
Они отражают суть мира, в котором живут: зачем ходить в школу, где мне часами рассказывают то, что я гораздо быстрее прочитаю в интернете. В то же время, чем старше дети, тем больше им дают – большие тексты, нашпигованные понятиями.
Учебник обществознания для 10-11 класса с многостраничными параграфами сплошного текста и огромными предложениями — это чудовищно. А ведь сам предмет очень интересный.
Они говорят, что им это не пригодится.
Это словестное проявление их сопротивления: они не могут иначе объяснить, что чувствуют бессмысленность того, как устроена школа. Огромное число детей, когда им что-то интересно, дни и ночи будут это изучать. И те же дети в школе сидят грустные и сонные.
Школа должна меняться, пока все дети не убежали из нее. А они бегут – на домашнее обучение, на онлайн-образование.
Противники перемен говорят: вы хотите поставить над детьми эксперимент, кто будет отвечать за него. Но кто будет отвечать за то, что несколько поколений мы потеряли, потому что не отвечаем на их запросы.
Мы безропотно ходили в школу, потому что в нашей культуре была зашита идея «хорошо учусь-поступлю в институт-буду зарабатывать». Так и было. В стране ценились специалисты, люди с высшим образованием. Сегодня это неживая идея, а школа всё про то же. Дети рассуждают так: если мне надо будет, я это изучу. Они видят, что и без высшего образования можно быть успешным.
Вероятно, когда наберет силу искусственная нейронная сеть, и про человека можно будет узнать всё, то образование для каждого станет персональным. К этому все идет, потому что мы уже поняли: не надо учить всех одинаково одному и тому же.
Как современные дети смотрят в будущее?
Есть данные, что биологическое детство в ближайшие десятилетия продлится до 25 лет. Сегодня 15-летние подростки не планируют через три года идти работать. Они думают, что у них еще очень много времени впереди на саморазвитие и самореализацию. Посмотрите, как устроен мир – рожают в 35 лет, строят дом и заводят семью с 40 лет.
Мир настолько комфортен, что молодой человек рассуждает так: я не буду спешить брать на себя социальную ответственность, я могу искать себя, я всё успею, ведь я буду долго жить. Эта идея в современном цивилизованном мире витает в воздухе. Дети это моментально считывают. Биология говорит — не спеши, мир вокруг говорит – всё успеешь, родители стелют соломку. Даже если родители не обеспечивают детей, они все равно знают, как перебиться и заработать на жизнь. Дети видят, что в мире нет ничего постоянного, все зыбко: я могу поменять гражданство, профессию, образ жизни, даже пол. И сделаю это за свою жизнь еще не раз.
Родители, а особенно бабушки огорчаются, что дети сегодня ничего не хотят делать руками, им это не интересно.
Потому что они настроены жить в умном доме. Если электричество отключат, вымрет большая часть человечества, но не будем об этом. Они не хотят тратить на это время. Hand-made – это тема 40-летних и молодых пенсионеров из среднего класса: они много работали головой, достаточно заработали, и им захотелось поработать руками.
Раньше учитель и родители были для детей непререкаемым авторитетом. Сегодня ребенок «качает права», ему может не понравится тон учителя. Это чувство собственного достоинства или на их сленге – ЧСВ, чувство собственной важности?
Чувство достоинства, конечно, и мне очень нравится в наших детях эта черта. В психологии разделяют авторитет роли (начальник, взрослый) и экспертный авторитет (ты лучше меня в этом разбираешься). Современные дети больше признают второй вид авторитета. Известно, что чем выше уровень интеллекта, тем выше независимость и неготовность подчиняться авторитету роли. Интеллект современных детей растет, поэтому они будут слушать нас, только если мы говорим умные вещи.
Чувство достоинства в детях в каком-то смысле и наша заслуга. Мы помогли им такими стать, теперь осталось принять это. Мы с детства спрашиваем у ребенка, хочет ли он есть, что он будет есть, уважаем их пожелания. Они гораздо свободнее нас, но и «несчастнее» — они вынуждены постоянно выбирать. Мы в детстве во многих ситуациях избегали ответственности и необходимости выбора, почти всегда выбирали за нас. Поэтому сегодня дети интеллектуально и психологически быстро взрослеют, ведь чтобы делать выбор, нужен интеллект.
Как общение в соцсетях меняет их взаимоотношения друг с другом?
Пока нет серьезных исследований, в основном размышления. Время тишины в нашей жизни сократилось до времени сна, а все остальное время мы в постоянной коммуникации. Думаю, потерялась граница приватности, дети легко рассказывают про себя в соцсетях довольно интимные вещи. Они проникают друг в друга глубже. А социальная ответственность при этом уменьшилась – можно просто отписаться от человека, закончив отношения.
В связи с этим меняется и сексуальность? Сегодня подростки совершенно не интересуются сексом, как будто им это не надо.
Это произошло очень быстро. Еще в 90-е годы в детских лагерях взрослые бродили ночью по коридорам, потому что подростки норовили друг к другу пробраться, и было понятно, что там будет происходить. Сегодня в одной комнате спокойно можно оставить девочек и мальчиков, они улягутся вповалку и будут просто общаться. Сексуальность претерпевает изменения – это факт. Есть гипотеза, что мир «наелся» войны, и начинают работать механизмы, снижающие агрессивность человеческого рода. Ведь там, где четкое деление на феминность и мускулинность, всегда высокое напряжение, выше уровень агрессии в обществе. Поэтому появляется больше биологических и культурных инструментов, чтобы человечество ушло в интеллект: продлевается биологическое детство, идет снижение сексуальности и так далее.
А растет ли число гомосексуальных людей? Сегодня общество стало толерантным, мальчики более женственны, девочки похожи на мальчиков…
Сначала вокруг гомосексуализма создали много шума, а где шум – там подростки. Потом начались протесты, где протест – там тоже подростки. Западная масскультура сделала из этого бизнес, а где масскультура — там подростки. Пройдет еще время, мы перестанем устраивать по этому поводу шумиху, тогда в этой теме останутся только те, кому там действительно суждено быть. Это совсем небольшой процент людей.
По поводу внешней феминности мальчиков – это лишь мода. Огромное количество прекрасных юношей, которые холят и лелеют свою феминность, при этом абсолютно гетеросексуальны и вокруг них много девочек, которые совершенно не воспринимают их геями. Сегодня мир позволяет быть собой, родителям надо принять это.
Наш гость: Марина Битянова, кандидат психологических наук
